МАЛЕНЬКАЯ ПЬЕСА. В РАЮ. Часть 1

МАЛЕНЬКАЯ ПЬЕСА. В РАЮ. Часть 1 С. Решетнев Действующие лица: Александр Васильевич Ангел У входа в рай. -Привет! -Привет! -Это, правда, рай? -Рай. -И можно зайти? -Заходи. -А куда идти? -Куда хочешь. -А что делать? -Что хочешь. -А можно я сначала отдохну… Устал от жизни… Как-то всё в последние годы навалилось… Да и раньше было непросто. -Понимаю. Как хотите отдохнуть: активно или помедитировать? -А вы мне подробнее не расскажите, как можно? -Если активно, то можно в горах, на лыжах, на параплане. -Холодно было в последние годы, очень как-то холодно, не хочется снега, да и высоты боюсь. -А голова больше не будет кружиться… -Да я на горных лыжах не очень. Как-то не было денег на лыжи… -Здесь бесплатно. -Боюсь оконфузиться. Плохой я лыжник… -А вы не бойтесь, никто над вами смеяться не будет, времени у вас вдоволь, научитесь. -А можно - потом, успею еще, так ведь? -Конечно. Можно всё. Не хотите в горы, можно на берег. Тропический пляж. Фрукты, тепло, море. -Хорошо бы. Да там народу, поди, полно. -Нет, как вы, хотите, так и будет. Хотите общаться – будет многолюдный курорт, хотите одиночество – получите в полное пользование необитаемый остров со всеми удобствами. -Да, хорошо бы тут привыкнуть немного… Одному… Но как же я один? Я же не знаю тут никого и ничего. Вдруг не туда нажму, не то скажу. -Здесь можно всё. А я вам на первых порах помогу. Я всегда буду рядом. -Что и в туалет со мной ходить будете? -Могу ходить, могу не ходить, как захотите. -А я вас не слишком стесню, у вас, поди, своих дел полно. -Вы и есть моё дело. Такие как вы, а сейчас конкретно - вы. -И много вам платят? -Не понял? -Зарплата у вас какая? Гонорар, оклад, чаевые? -Шутите? Уже хорошо. Вы бы еще спросили: кому налоги платим. -Ладно, согласен на остров. Долго добираться? -Мгновение ока… Вот мы и на месте. Декорации меняются. Пляж. -Здорово… Красотища какая… Я и не бывал раньше… Эти, как их? Пальмы - как в телевизоре. Небо - как вымытое… Бог ты мой, вода-то какая прозрачная… Я такой чистой и не помню… А песок, прямо бархат. Прилечь бы. -Пойдемте, вон там гамак, тахта, лежанка, где хотите? -А можно прямо здесь вот тут, на песке, в тенёчке? -Всё можно. -Только вот переодеться бы… Я же прямо с работы, в пиджаке. В магазин бы что ли? Да у меня денег мало осталось, боюсь не хватит. Да и Людмиле обещал на хозяйство дать… да, вот ведь еще проблема. Отсюда никак нельзя переводом там или еще как, деньги, домой, Людмиле, а? Будь другом. -Всё можно. Только зачем? Ваш пиджак с деньгами передали вашей супруге. Так что не стоит беспокоиться. -Как передали, а на мне тогда что? -Дубликат, для вашего комфорта, для успешной адаптации к райским условиям. -То есть деньги эти, которые у меня тут в кармане… этого… дубликата, я могу потратить? Да тут, наверное, на одежду не хватит… Может, можно обменять или, слышь, друг, у тебя какая одежда есть, мы вроде одного роста… А я на работу устроюсь – отдам. -Не беспокойтесь. Магазинов здесь всё равно нет, разве только если кто пожелает. Чтобы что-то получить - тут не нужны деньги. Понимаете? Привыкните к этой мысли: деньги не нужны. -Коммунизм что ли? -Вроде того. -Тогда от каждого по способностям… каждому по труду. На работу-то надо устраиваться? -Это зависит от вас, от вашего желания, захотите работать – работайте, нет – отдыхайте. -Ага, а кто Людмилу с Ленкой и Костей кормить будет. Не, надо работу искать. Деньги буду пересылать, можно? -Даже если мы вам будем платить за труд, хотя никто здесь ни в каком труде не нуждается, ну, подумайте сами, Александр Васильевич, откуда будут приходить деньги вашей жене, от какого адресата? -Ну, от меня… -Вы же умерли. -Ну да. И что? Чего теперь с женой-то будет? -Она будет жить, растить ваших детей. Может, еще замуж выйдет… -Людмила? Моя Людмила замуж выйдет? За кого это она выйдет? Ты что, офанарел? Ну-ка, рассказывай, что знаешь? А? Кто-то у неё есть? -Да нет у неё никого. Но вы что же хотите, чтобы здоровая, еще достаточно молодая женщина с двумя детьми, себя заживо похоронила? -Она же любит меня. -Вот и хорошо, и будет дальше любить. Но жизнь-то продолжается, Александр Васильевич. -Я могу вас ударить? -Можете, вы всё можете… -Значит, не всё, если Людмила моя замуж за кого-то там выйдет. -Но так мир этот устроен. Есть живые, есть… Есть тот мир, есть этот. Все логично, правильно, закономерно. -Нет. Неправильно. Неправильно, если я ее больше не увижу. -Увидите еще, обязательно увидите… -В смысле? А вы про это… А если она того, нагрешит там сильно… -Извините, Александр Васильевич, но наивные у вас представления о божественном милосердии. Вы ее вот любите, и этого, поверьте, достаточно, чтобы ей многое простилось, даже всё, если сильно любите. -Сильно. Я, брат, наверное, без неё и не смогу… Плохо мне без нее… -Да вы присядьте, Александр Васильевич, дорогой, вы не волнуйтесь, вечность она всё лечит. -А нельзя мне ее сюда… На время. Ну, хотя бы на выходные, а? -Всё можно, но нужно ли? Вы сами подумайте. Будет она с вами тут, а там дети. Вы ведь в трудных условиях живете? Ну вот. И захочется ей сюда, а без детей она не сможет, что ж и детей сюда? И так - с каждым человеком, понимаете. Ну, переместим мы всех сюда и весь смысл потеряется, вся конструкция рухнет. Неразумно, Александр Васильевич. -А жену с мужем разлучать, отца с детьми – разумно? -Не гневите бога, Александр Васильевич, вы в раю. -Если вы так над людьми издеваетесь, какой же это рай? Это – ад. -Ад – это наши мысли неправильные. Вот вы сейчас неправильно думаете – поэтому и мучаетесь, и настоящее ваше положение кажется вам адом. -Она там, значит, с Костей и Ленкой, да еще кредит до конца не выплачен, теперь еще и похороны, ёшкин кот, а я, значит, здесь, в раю, на песочке у моря. Херня это, по-моему! -Ну, это же всё временно. У них еще вечность впереди! Будут у них: и море, и пляж, и что захотят. -Да что ты о той жизни знаешь? Ни один день жизни никакой вечностью не окупиться! Да ты знаешь ли, что к Ленке учитель физкультуры приставал? А она, дура малолетняя, боялась нам с матерью сказать? У Кости экзема, он из-за этого замкнут, ни с кем не дружит, пацаны его во дворе задразнили. А Людмилу на работе поедом едят. Она держится из-за зарплаты, которая, по большому счету, просто издевательство. А теперь я здесь, а они там? -Чем-то надо жертвовать. И, поверьте, ваш случай не самый худший. -Мне плевать какой мой случай! Слушай, можно убрать это вот всё… -А куда вы хотите? -В гостиницу… Обдумать всё надо. А это всё давит, отвлекает. -Хорошо, в гостиницу, так в гостиницу… Устраивает номер? Декорации меняются. Гостиничный номер. -А, без разницы… Что мне теперь без Людмилы делать? -Что хотите. У вас в пользовании вечность и безграничные возможности. -Требую вернуть меня обратно! -Это неразумно, это бессмысленно. -Неразумно, бессмысленно! Невозможно - так бы и сказали. Боитесь признать? -Господь всемогущ, для него нет невозможного. -Ну, тогда верните меня обратно. -Понимаете, даже в раю существуют ограничения, которые установил сам Господь. Иначе – воцарился бы хаос. Представьте, если бы все: когда, кто хочет - воскресали, когда, кто хочет - умирали, не было бы никакой разницы, не было бы наказания и поощрения, не было бы цели, а самое главное возможности проявить свою любовь. -Поймите, для меня без жены и детей любой ваш рай не в кайф. -Ад и рай – это всё в нашей голове. С таким отношением, Александр Васильевич, вы свой вполне приличный рай превратите в безумный ад. -Это что грех? Нормальное, по-моему, желание быть со своей семьёй? -По большому счету, вы и так с ними всегда. -Это по какому такому счету? Где они? Я могу их потрогать, поговорить с ними, дать совет, научить? -У вас на это будет целая вечность. -А сейчас что? Мучиться? -Это только направленность вашего сознания, вы думаете, что будите мучиться вот и будете мучиться. -Какая еще направленность? Чушь какая-то! Я чувствую, что мне без них плохо. И я совсем не хочу, чтобы мне было плохо. Им тоже плохо без меня! -Вы так в этом уверены? -А что? Вам что-то известно? -А вы никогда не предполагали, что вы не самый лучший отец своим детям, а ваша жена могла бы быть гораздо счастливее с кем-то другим? -Пусть меня ссылают в какой угодно ад, но я сейчас тебе врежу! -Да, пожалуйста, ваше право, но это ничего не изменит. -Всё, что ты говоришь – враньё! -Вы Матисса когда-нибудь видели? -Нет, это что? -Это художник такой. А вот ваша Людмила в детстве в художественной школе занималась. Этого Матисса она очень любила в альбомах смотреть, а потом мечтала его картины в подлиннике увидеть, в музее, съездить в Европу хотела. -Она не говорила. -А вы бы поняли? У вас же главное – работа. А отдых – это деревня, огород, рыбалка. -А что - плохо? Детям витамины, свежий воздух… она не жаловалась. -Повезло вам с женой, характер у нее такой, отец её так воспитал, что ныть даже девчонка не должна. Фаталистка и стоик ваша супруга. -Чего? Она, во-первых, никогда марки не собирала, во-вторых, что она стоящая женщина, я и без тебя знаю. -Да я думаю, что вы и сами всегда чувствовали, что ваша жена достойна большего, что она вас больше жалеет, чем любит. Ну, взгляните хоть после смерти-то правде в глаза, не врите себе сами. -Может быть… Я очень ее любил, вначале сильно боялся потерять. Пиджаки стал носить. Хотя я пиджаки не люблю. Я Людмилу никогда не обижаю… не обижал… -Вот она и была с вами, другие-то вокруг еще хуже, а вы хоть о Боге задумывались, о вечности, уют ей создавали. Хотя ей-то ваш уют и не столько нужен был… она думала, что детям это нужно – надежность, нормальность ваша, прочность бытовая. -Она меня что - не любила? -Это вам виднее. -А ночами, что было ночами, это что, по-вашему? Это притворство? Чушь! Может, да ладно, скорее всего, я и не идеал, не под ее стать и ум. Но как баба и мужик мы друг другу очень подходили. -И, тем не менее, она мечтала съездить в Европу. -Но денег же не было. И она не говорила. -Вот потому и не говорила, что не было. Вы в последнее время в скольких местах работали? -В трех… ну в четырех… ты ж не налоговый инспектор. -Уставать стали, недосыпать. А почему? -Почему? -Ну, вспомните. Людмила вам стала говорить, что дети ничего не видят, что надо бы и квартиру сменить, и домик в деревне поправить, чтобы на лето сдавать, а вы сами в последнее время и не ездили туда отдыхать. Вы зарабатывали всё больше, а денег всё равно не хватало. Так? -Ну… -Куда они интересно шли? -Куда? Вы хотите сказать, что она копила на поездку в Европу? -А вы не досыпали, стали нервным. Вот и сегодня выехали с ночной работы на дневную сразу, только перекусили. Вас разморило, хотелось спать. -Хотелось. Я всегда справлялся. -До поры до времени. -Вы что хотите сказать, что в моей смерти виновата жена? -Косвенно, конечно. -Ерунда. Сам виноват. Надо было строже сказать: нет! Хватит работать в постоянном аврале, пора и просто пожить. Надо было остановиться, как-то осмотреться. Сам виноват, если она со мной своей мечтой не поделилась, а в тайне от меня деньги копила… И правильно… я бы не дал ей ничего скопить, и так денег не хватало… то, сё… Может я вообще от любви к жене и погиб… Люблю я ее сильно, что вы там не говорите. -Любить и подходить - это, согласитесь, разные вещи. У вас в городе художник живет. Такой не из бедных. Удается ему официальную работу в городском отделе архитектуры совмещать с творчеством. Он и на заказ пишет и для души. И как-то умудряется сохранять талант. Расписание себе поставил: неделю пишет коммерческие проекты, неделю для души. И популярен в округе надо сказать. Так вот, ваша жена ходит на все его выставки. Они даже лично знакомы. У вас в коридоре висит его маленькая работа. -Я думал, это Людмила нарисовала. -Написала…Но не Людмила. Он её даже до дома провожал… -И? -И ничего не было, не бойтесь, Александр Васильевич, у вас очень верная жена. -А этому что женщин мало? Он женат? -Нет, не женат и не был. Вы правы, женщин у него было много. Но в последнее время он мечтает именно о такой, как ваша Людмила. Возраст, опыт, желание покоя… -И? Что дальше? -Возможно, они будут очень счастливы вместе. -Он же не будет заботиться о ней, как я. -Зато она будет заботиться о нем, может это ей и нужно для счастья, заботиться о любимом, быть ему необходимой. -Она и мне была необходима… Что мне теперь, застрелиться? -Вы забыли, где находитесь? Вы сами себя загоняете в ад, а есть другой выход. -Какой. -Вы ее любите? Очень? Значит, хотите, чтобы она была счастлива, ну так отпустите ее. -А потом, когда они умрут, с кем будет она? -С кем захочет. -А я? С кем буду я? -С кем захотите. -Хочу с ней. -Значит, будет с ней. -А, если она не захочет. -Давайте, Александр Васильевич, немного сменим тему. Представьте, что вы абсолютно свободны и всемогущи. Ваши дальнейшие действия? -Я бы вернулся домой, к семье. -Хорошо. Вернулись, и дальше что? -Буду жить. Людмилу свожу в эту, в Европу. Этого, как его Мати… Матисса купим. Детей вырастим. На выпускной сходим. В институт поступят. -Дальше что? -Ну, замуж Ленка выйдет, Костя женится. Будем внуков нянчить. Домик в деревне отремонтируем. Будем жить на приволье. Детям квартиру в городе разменяем. Пусть живут, им нужнее… -Потом что? -Потом будем тихо стариться. Ну и того – к вам, сюда. -Потом что? -На этот пляж можно, где мы были? -Можно. -Людмила отдохнет, накупается. Вспомнил вот, она же у меня море любит. Всегда мечтала. Да, про море говорила, а про Европу нет! Про дельфинарий говорила, а про музей никогда… А может, и говорила, да я забыл… Но, если она правда хочет, да мне – что! Я художников тоже уважаю, ну и что, что длинноволосые и с бородой. Когда похоже – я люблю. Что я не понимаю – есть у человека талант, значит, от бога, значит, так надо. Ну не дал мне Он таланта, что мне теперь делать, волосы на себе рвать? -А с чего вы взяли, что у вас нет таланта? -Да ладно, какой талант. Работать надо было. С самой школы пашу, как проклятый. Училище, институт, всё, работа, семья. Какой талант? Слуха нет, рисовать не умею, лобзиком разве в школе выпиливал. -Может, в вас писатель умер. -Да ладно, хорош отливать. Писатель. Над моими сочинениями весь класс хохотал. -Река Тяжма, только месяц как с Людмилой познакомились. Поход веселой компанией. Все ушли на водопад, а вы остались на пляже… -И что? -Мокрый песок. Он в тех местах отменный. -Ну да, похоже, получилось, Людмила жалела, что фотоаппарата нет. А потом солнце и все. -Но скульптура-то была удивительно похожа. Вылитая ваша невеста. -Да ну. Влюблен был, вот и всё. Удивить хотел. -Детство, зимние каникулы вспомните. Хоккей на реке. Как раз за два дня перед тяжелейшим гриппом. -Ну? Не помню! -Снежные фигуры, ледяные фигуры, вы тогда так увлеклись, что до темна заливали, лепили. И все, кто видел – удивлялись. Вспомните то чувство, когда вас хвалили, а лучше - ту радость, которая была, когда вы создавали. -Да ерунда же. Детское увлечение. Заливали… Бетон я всю жизнь заливал. -А может, в вас умер актер? Вспомните, как вы сказки своим детям читали. -Таких актеров на базаре три рубля за пучок… Значит, я - никто, а ей хотелось другого. Почему так-то, почему нас с самого начала не учат, как надо жить? Почему не предупреждают: это делай, а этого остерегайся… -Предупреждают. -Плохо предупреждают. -Вас как не предупреждай, всё равно норовите за запретную линию. Вот я вам, что с самого начала вашего появления здесь говорил: отдохните Александр Васильевич, заслужили, а вы? Разборки тут устроили: кто виноват, как дальше быть, верните обратно к жене. Мелко для вселенной мыслите, господин Кувырков. -Так, ладно. Впереди вечность? -Ну, в общем, да. -Лепить, заливать здесь можно? -Ну, конечно. -А давайте попробуем. Мастерскую мне! Декорации меняются. Мастерская скульп